Пережив блокаду, Юра Тюкалов оказался в состоянии, когда сама мысль о будущем казалась непосильной. Спорт, особенно такой требовательный, как академическая гребля, был далекой и чуждой идеей. Силы едва хватало на простые дни. Все изменила случайная, но судьбоносная встреча с тренерской парой — Михаилом и Верой Савримович. Они разглядели в истощенном юноше не только следы пережитого, но и скрытый огонь, упрямую волю.
Под их руководством в Юре словно пробудились забытые резервы. Тренировки превратились не в каторгу, а в стройный ритм новой жизни, день за днем возвращающей ему себя самого. Да, путь к пьедесталу был тернист. Каждая победа выжимала все соки, каждый проигрыш больно бил по самолюбию. Но его поддерживало нечто большее, чем просто амбиции: врожденное понимание воды и лодки, крепкая дружба с товарищами по экипажу и тихая, но твердая уверенность, что он на своем месте.
Теперь у него и его команды была четкая, почти осязаемая мечта, маячившая на горизонте. Они гребли, стирая руки в кровь, чтобы услышать свое имя на берегах далекой финской столицы. Хельсинки-1952 стал для них не просто городом на карте, а символом всего, ради чего они заново учились жить и бороться.
